Лев Пирогов: кому выгоден Пугачевский бунт
Лев Пирогов: кому выгоден Пугачевский бунт
На смену неудавшейся революции под знаменем нравственных ценностей
и гражданских свобод грядёт новая — под знаменем межнациональных
конфликтов. Люди, которые несколько лет назад при слове «Кондопога»
брезгливо и опасливо морщились, теперь с азартом раскручивают новый
революционный бренд — Пугачёв.
Почему выбрали именно «национальный вопрос»? Вроде бы очевидно: те,
кого он волнует, способны наделать куда больше шума. Сравните
Болотную и Манежку в 2010 году. Национальные противоречия
раскачивают ситуацию эффективнее.
Вспомним, с чего начиналась Перестройка: борьба с коррупцией,
борьба за свободу слова, бла-бла-бла — и так несколько лет. А чем
она быстро и победоносно завершилась? Обострением национальных
отношений в республиках, обострением противоречий между
республиканскими «национальными» элитами и Союзным центром.
В итоге всё произошло быстро: Горбачёв собирается прекратить
действие Конституции и преобразовать СССР в «Союз Суверенных
государств», против этого восстаёт ГКЧП, его свергает «восставший
народ» (по-прежнему считающий, что борется с коррупцией и за
свободу слова), и мы просыпаемся в другой стране. «Элиты» распилили
страну, Ельцину досталась Россия.
Вопреки тому, чему нас учили в советских школах, движущей силой
революции является не народ, а властные группировки: «кланы»,
«элиты». Народ — это не субъект, а орудие. Три раза за историю
своего существования Россия оказывалась на грани исчезновения: в
начале XVII века, после Февральской революции и на наших глазах. И
всякий раз причинами были внутренние противоречия и активность
властных группировок и кланов — тогдашних «элит».
Интересная закономерность: всякий раз группировка, приходящая в
ходе этих пертурбаций к власти, оказывалась слабее своей
предшественницы. Годунов был сильным царём, а Шуйский, череда
Лжедмитриев и королевич Владислав — нет. Правительство, в котором
были такие министры, как Столыпин или Дурново, в одиночку
расправившийся с революцией 1905 года, было сильнее
генералов-заговорщиков и Временного правительства. Маленков и Берия
были сильнее Хрущёва (именно тогда начался процесс «брожения элит»,
достигший апогея в Перестройку).
В ходе революций и переворотов слабые всегда побеждали сильных.
Побеждали, потому что революция и переворот суть торжество слабых:
притеснённых, оттеснённых от власти, фрустрированных, забитых.
«Обиженная судьбой», но рвущаяся к власти элита и ослабший,
истощённый народ находят друг друга.
Рвущихся к власти у нас пруд пруди, дело за ослабшим, потерявшим
терпение и доведённым до крайности народом. Это единственное, чего
не хватает для революции.
Тот же клан Годуновых, например, потерпел поражение благодаря
постигшему Россию многолетнему неурожаю и голоду. Самодержавие
рухнуло благодаря Мировой войне, в которую Россия была втянута
из-за своих политических обязательств перед странами Антанты, чьими
кредитами пользовалась для восстановления экономики, подорванной
революцией 1905 года. Именно «благодаря», а не «в результате», —
войну-то могли бы ещё и выиграть. Мина под Советский Союз была
заложена сразу после войны, когда изнурённой стране пришлось
противостоять бывшим союзникам; именно тогда Молотову пришла в
голову идея наделить формальным суверенитетом советские республики,
чтобы они могли представительствовать в ООН, добавляя СССР
«голосов». Прошло время, и они этим суверенитетом воспользовались.
А предшествовал окончательному развалу СССР организованный
полуголод 1989-90-х годов и активная пропаганда преимуществ
западного образа жизни (прежде всего — материальных) под лозунгом
«Так жить нельзя». У людей от этой комбинации случилось нервное
истощение.
Для успеха нынешней революции опять-таки необходим ослабший народ.
Но парадокс в том, что после «путинской стабильности» народ сейчас,
как ни удивительно это звучит, в среднем живёт неплохо. Последние
года два, общаясь с оппозиционными политиками, только и слышу:
«Осенью грянет, этой осенью точно грянет». Пропустили уже две осени
— и ничего не грянуло.
Правда, «стабильность» в связи с экономическим кризисом
заканчивается. Народ начинает жить хуже, еще хуже. С каждым годом
сокращаются социальные расходы, «реформы» осуществляются таким
образом, чтобы переложить финансовую ответственность с государства
на население, инфляция и цены растут, причём по беднейшим слоям это
бьёт больнее (не могут они «уйти с рынка», вынудив производителя
снизить цены, ведь они тратят деньги только на самое необходимое,
вот самое необходимое и растёт сильнее всего в цене).
Плюс ко всему — на народ возлагается финансовое бремя поддержания
«баланса элит». То есть — бремя содержания оных. Это, например,
когда государственные средства идут не на здравоохранение или
ремонт жилья, а, допустим, на Олимпиаду, где благополучно
разворовываются «элитами». И когда мы платим «сколько скажут» за
коммунальные услуги, электричество, связь, продукты первой
необходимости, — деньги тоже идут на прокорм «элитам».
Общество слабеет.
Почему же внимание тех, кто заинтересован в смене власти, приковано
не к этим ослабляющим людей обстоятельствам, а к межнациональным
конфликтам? Просто потому, что они ни в коем случае не
заинтересованы в решении социально-экономических проблем. Напротив,
они заинтересованы в их нагнетании. Ведь если будешь говорить о
необходимости их решения, некоторые из них чего доброго начнут и
решаться. Этого допустить нельзя. Людям не должно становиться
легче. Они должны слабеть дальше, дозревая до революции.
Вот поэтому главная обсуждаемая сейчас проблема в стране — это
межнациональные конфликты. Во-первых, людей это нервирует, а
во-вторых им от этого становится ещё хуже. Это как больного корью
убедить в том, что его главная проблема — сыпь, и лечить мазью.
Во время «Болотной революции» националистов держали в запасе,
сейчас решается, не выдвинуть ли их на первый план. Выдвинут, как
только станет окончательно ясно, что их благими намерениями
вымощена дорога в ад.
http://svpressa.ru/politic/article/70910/