«инцидент у высоты Чжангуфэн»
«инцидент у высоты Чжангуфэн»
На августовских митингах, которые пройдут в Приморье в честь
очередной годовщины хасанского конфликта, участников боёв 1938 года
не будет. Никого из них не осталось в живых – по крайней
мере, в Приморском крае. Вместо ветеранов на сопку Заозёрную
поднимутся чиновники в хороших костюмах и произнесут красивые
слова. Я даже знаю какие. Приморский край – не окраина, а
начало России, граница Родины священна и неприкосновенна, мы готовы
отразить любую агрессию… Потом они уедут. До следующей
годовщины.
«В эту ночь решили самураи…»
30-е дышали тревогой. В Европе шёл к власти Гитлер, на Тихом океане
наращивала влияние Япония, создавшая на границе с СССР
«марионеточное», как говорили советские учебники, государство
Маньчжоу-го. «…Мы должны продвинуться, по крайней мере, до
озера Байкал», — писал в секретном докладе японский атташе в СССР
Касахара. «…Немного улеглись толки о возможности войны. А
всё-таки тревожно. Все чего-то ждут», — это уже хабаровский дневник
Гайдара 1932 года. Именно тогда и там он писал проникнутого
предчувствием войны «Кибальчиша».
Хасанский пожар (по-японски — «инцидент у высоты Чжангуфэн»)
разгорался несколько лет. На границе случались провокации и
перестрелки. В 1938-м порохом запахло всерьёз. В апреле командующий
отдельной Краснознаменной Дальневосточной армией Василий Блюхер
ввёл повышенную боеготовность. В июне создали Дальневосточный
фронт, командующим которым назначили опять же маршала Блюхера. 15
июля у озера Хасан советскими пограничниками был убит японский
разведчик Мацусима. 20 июля японский посол Сигэмицу заявил наркому
иностранных дел СССР Литвинову претензии на земли у Хасана, но
получил отказ: по Хуньчуньскому соглашению 1886 года сопки
Заозёрная и Безымянная считались российскими.
Двухнедельная война – с танками, артиллерией, флотом,
самолётами и камикадзе — началась в ночь на 29 июля рейдом японцев
на Безымянную. Из 11 советских пограничников, оборонявших сопку,
погибли пятеро.
К 31 июля японцы продвинулись вглубь территории СССР на четыре
километра. Задачу отражения агрессии возложили на 39-й стрелковый
корпус, которым командовал по совместительству начштаба
Дальневосточного фронта Штерн (общее руководство боевыми действиями
оставалось за Блюхером). 6 августа Красная армия после
артподготовки и налёта «ТБ-3» пошла в наступление. Атмосферу того
времени хорошо передают старые газеты: «Наши танки… поливали
огнём самураев, как в душе вода поливает человека… Храбрый
танкист тов. Андреев шёл только вперёд… Самураев,
притаившихся в окопчиках, он начал топтать гусеницами танка»
(старший лейтенант Несеред, газета «Большевик»). «На меня
набросился один японский солдат и хотел приколоть штыком, но ему не
удалось, я успел убить его со своего нагана. Он сразу свалился и
даже не успел прокричать по-японски «банзай» (красноармеец Мельник,
газета «По пути Сталина»).
Красное знамя на Заозёрной лейтенант Иван Мошляк водрузил уже 6
августа. К 9 августа японцев отбросили за границу. Посол Сигэмицу
предложил начать переговоры, и 11 августа было заключено перемирие.
Границу восстановили – по Хуньчуньскому соглашению.
Несколько лет назад я поднимался на Заозёрную. Дорожка,
обозначенная белыми камешками, и пробитая по хребту просека
разделяют Россию и Китай. У камня, где Мошляк ставил красный флаг,
— плита и обелиск. Мимо ног скользит нарушитель госграницы –
щитомордник. У китайского поста — ресторанчик с видом на Россию,
позади меня – озеро Хасан, в котором пограничники ловят
карасей. Земля здесь до сих пор набита железом: в прошлом году
диггеры нашли ручные гранаты Дьяконова, осколки авиабомб. Говорят,
на дне Хасана лежат танки – смешные маленькие «МС-1».
Последним участником боёв 1938 года, остававшимся в Хасанском
районе, был умерший несколько лет назад Степан Шаронов — командир
«сорокапятки». Десять лет назад я беседовал с ним в посёлке
Краскино. Степану Сергеевичу было уже под 90.
— Стали мы сближаться, — рассказывал он. — Только начали перебежки
с пушками, как с Пулемётной высотки — она была вся у них окутана
проволокой — закидали нас абсолютно… Ранен я не был. А
планшет весь издырявили. И в бинокле потом — крышку открываю, а там
осколочек.
Победителей судят
По справочным данным, цена победы для РККА — 960 погибших, 2752
раненых (100 из них умерли в госпиталях), 527 заболевших. Член
Общества изучения Амурского края капитан первого ранга в отставке
Борис Шадрин, много лет занимавшийся Хасаном, приводит уточнённые
сведения: СССР потерял 1009 человек убитыми, умершими от ран и
пропавшими без вести. Японская императорская армия, по примерным
оценкам, потеряла около 650 человек убитыми и 2500 ранеными.
В списке потерь отсутствует ещё одна жертва Хасана – герой
Перекопа маршал Блюхер. Из-за больших потерь операцию расценили как
неудачную и вскоре отстранили Блюхера от командования фронтом. 31
августа Главный военный совет РККА пришёл к выводу, что боевая
подготовка находилась на «недопустимо низком уровне», войска были
«раздёрганы и небоеспособны». Блюхеру вменили в вину
«дезорганизацию фронтового управления». Оказывается, он, несмотря
на указания сверху, долго отказывался вводить в бой авиацию,
опасаясь жертв среди мирного корейского населения. 9 ноября 1938
года Блюхер умер в Лефортово. Реабилитирован в 1956-м.
По поводу итогов столкновения иногда пишут, что именно из-за
поражений на Хасане и позже на Халхин-Голе Япония не решилась
напасть на СССР во время ВОВ.
Другое следствие двухнедельной войны на сопках – разделение в
октябре 1938 года Дальневосточного края на Хабаровский и
Приморский. Хасан показал: чтобы решения принимались быстрее,
доклады из южного приграничья должны сразу идти в Москву. Так в
хасанских боях возникло нынешнее Приморье, подчинённое напрямую
столице, а не Хабаровску, как раньше.
Косвенно с хасанскими событиями связано и переселение советских
корейцев с Дальнего Востока в Казахстан и Узбекистан в 1937 году.
На границе хмуро ходили тучи, и власти боялись, что корейцы в
случае войны с Японией станут «пятой колонной». Именно поэтому
казахстанские корни имеет Виктор Цой – его дед Цой Сын Дюн,
по-русски Максим Максимович, был выслан с Дальнего Востока в
Казахстан, где в 1938-м родился отец музыканта Роберт.
Песня о трёх танкистах, написанная в 1939 году, — тоже хасанская. В
строчке «И летели наземь самураи…» последнее слово потом
заменили на «вражья стая», но сюжет всё равно остался привязанным к
месту: «…У границ земли дальневосточной…». Правда,
«высокие берега Амура» тут ни при чём (на карту Борис Ласкин явно
не смотрел). Ну и ладно – песня-то хорошая.
После Хасана воевали безостановочно: Халхин-Гол, Финляндия, Великая
Отечественная… Закончилось всё только в августе 1945 года в
Маньчжурии – совсем недалеко от Хасана. История
закольцевалась.
У меня есть и личное отношение к хасанским боям. По семейной
легенде, именно на Хасане летом 1938 года мой дед — тогда военный
связист — познакомился с бабушкой. Четыре года спустя родился
отец.
Мирное время
Об озере Хасан нынешнее информационное пространство знает куда
меньше, чем об одноимённом «авторитете». В Приморье, где именами
хасанских героев названы десятки улиц и посёлков, 1938 год вроде бы
помнят лучше. По крайней мере – отмечают годовщины. К
75-летию, как положено, пройдут митинги, концерты, парады.
Губернатор даже решил увеличить бюджет праздника.
Я часто бываю в Хасанском районе. Он действительно уникален и
перспективен – не какое-нибудь захолустье. Именно здесь
– один из двух оставшихся у России кусочков тёплого моря.
Сюда тянут газопровод, здесь Транссиб хотят соединить с железными
дорогами Кореи. Здесь сходятся территории КНР, КНДР и России,
имеется погранпереход, живёт дальневосточный леопард, работает
единственный в РФ морской заповедник…
Рай на земле – и в то же время редкая разруха.
Местный пожарный начальник возмущается: к посёлку Витязь нет
дороги, потому что власти не могут разобраться, кому за этот
участок отвечать.
В селе Перевозном — ни школы, ни аптеки. Автобус, связывающий с
«большой землей», ходит раз в неделю, но может и не пойти, если
дорогу размоет.
Посёлок Хасан от мира тоже фактически отрезан: пассажирский поезд
отменили, автобус непредсказуем. Те же проблемы – в
Приморском. На безразличие властей здесь жалуются даже местные
единороссы. Словно это таёжная глушь, а не курортная зона под
Владивостоком.
В Краскино на Крестовой сопке — 11-метровый бронзовый «Иван»
(прототип — тот самый Мошляк). Монумент медленно разрушается от
времени и джиперов-вандалов, залетающих наверх «с ветерком». Статус
памятника федерального значения – как приговор: Москва
далеко, а вкладывать средства местного бюджета нельзя.
В советские времена Хасанский район был крайне милитаризован.
Именно здесь – в Барабаше и Краскино — в семьях военных
родились столь полярные личности, как Резун-Суворов и полковник
Квачков. Сегодня армии здесь почти нет, зато в каждой деревне
заборы сделаны из перфорированных металлических аэродромных плит.
Из Барабаша выводят мотострелковую бригаду (раньше она была
дивизией) — едва ли не последнюю в/ч. Местные говорят: военные
оставляют за собой «выжженную землю». Гарнизон должны передать
посёлку, и напоследок армейцы срезают металлические трубы, ворота
от боксов и т. д.
На таком фоне торжественные речи невоевавших чиновников звучат
неубедительно. Какое там защитить, если даже обустроить не
можем.
В 1969-м мы ещё воевали с китайцами за остров Даманский, хотя потом
всё равно отдали. В 2000-х без боя сдали им же острова на Амуре.
Курилы пока держим.
…По хасанской трассе между Славянкой и Краскино на
железнодорожном виадуке сохранились старые лозунги. С одной стороны
выбито: «Привет участникам Хасанских боёв», с другой – «Да
здравствует Советский Союз!».
Кажется, эти лозунги родила очень давно какая-то другая
цивилизация, не наша.
На фото: 1938 год. Сопка Заозёрная
http://svpressa.ru/society/article/71646/