В современном мире ежедневная информация — некое подобие
пищи, причём большинство информационных «блюд» — фаст-фуд. В
информационном бизнесе всё, как в продуктовом магазине: если на
упаковке есть ярлычок «Без ГМО», никто кроме экспертов не может
знать наверняка, так ли это. Так что в реальности многие
информационные продукты напичканы ядовитой химией, а потому
достойны не употребления, а тщательной утилизации. И, питаясь
современной информацией, мы неизбежно играем в непредсказуемую
детскую игру: «Закрой глаза — открой рот». Нужно быть
абсолютно уверенным в чистоте намерений противоположной стороны,
потому как добротная информационная продукция встречается довольно
редко.
В современном мире ежедневная информация — некое подобие
пищи, причём большинство информационных «блюд» — фаст-фуд. В
информационном бизнесе всё, как в продуктовом магазине: если на
упаковке есть ярлычок «Без ГМО», никто кроме экспертов не может
знать наверняка, так ли это. Так что в реальности многие
информационные продукты напичканы ядовитой химией, а потому
достойны не употребления, а тщательной утилизации. И, питаясь
современной информацией, мы неизбежно играем в непредсказуемую
детскую игру: «Закрой глаза — открой рот». Нужно быть
абсолютно уверенным в чистоте намерений противоположной стороны,
потому как добротная информационная продукция встречается довольно
редко.
Опасение вызывает то, что больше всего товаров для широких масс
производят в наше время монополисты, этакие всемирные
«информационные диетологи». Возьмите, к примеру, одинаковость
картинки на самых разных телеканалах. Топовые новости сняты везде с
одного ракурса. В главных интервью дня акцентируются одни и те же
слова. Несомненный знак, что над разделочным столом снуют одни и те
же руки…
Отчего же, несмотря на всё перечисленное, так распространено
информационное обжорство — страстная жажда до новостей
(политических, спортивных, жёлтых), когда нужно всё и сразу?
Думаю, причина в утрате человеком веры, в той или иной степени. Эта
утрата разверзает в душе некую ненасытимую бездну, которая боязливо
и неудержимо стремится поглотить нечто ценное по смыслу, нечто
главное — и… не находит. Можно весь мир оцифровать и в
эту бездну души бросить, но — тщетно. Душа по-прежнему
голодна, и человеку от этого плохо: «И он начал нуждаться; и пошёл,
пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля
свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево своё рожками,
которые ели свиньи, но никто не давал ему» (Лк.
15:14—16).
Дело в том, что современная информационная индустрия не способна
дать человеку это самое главное и единое на потребу. Главное
событие истории человечества давным-давно произошло: «Слово стало
плотию и обитало с нами» (Ин. 1:14), «Ранами Его мы все исцелились»
(Ис. 53:5), «Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, придёт таким же
образом» (Деян. 1:11). Но это событие современным информационным
монополистам безразлично.
А что ещё достойно называться новостью после того, как Христос
воскрес из мёртвых? Для Церкви Спаситель, то есть Христос,
— настоящее, и мы живём в атмосфере исполнившихся времён.
Будь наша вера глубже, многое бы исчезло из информационного поля за
невостребованностью.
На мой взгляд, информация может приносить и откровение. Это зависит
от общей культуры человека и наличия у него веры.
Святитель Николай Сербский, живший в XX веке, многое для своих
проповедей и писем черпал из повседневных газет, глядя на них как
на бюллетень больного, на беспокойную сводку о состоянии здоровья
общества. Он критиковал газеты за то, что многие из них стали
легальной школой разврата, лжи и ненависти.
Но он читал их, извлекая великое из ничтожного, и его вера при этом
не колебалась. Попробуем свежую прессу вдумчиво прочитывать сразу
после утреннего чтения Библии. Может быть, тогда повседневность
вплетётся в нашем сознании в Божий замысел и Его Промысл, а наше
сознание перестанет быть фрагментарным и секулярным, идеологическим
и идолопоклонническим? Ведь многие из нас, и верующие в том числе,
живут так, словно Библия и вера — одно, а современная жизнь
— нечто противоположное…
Допустим, «употребим» так два примера, сопоставленные в одном
добротном «информационном продукте». Некий миллионер сказал, что
всю долгую жизнь он жалел себя: «Если нужно было стоять, я садился;
если нужно было сидеть, я ложился; если можно было присесть, я
засыпал». И рядом — слова Парфения Киевского: «Если можно
было лежать, я сидел. Если можно было сидеть, я стоял. Если можно
было стоять, я клал поклоны».
Разве не прекрасный повод вплести эти примеры в библейскую историю
и вспомнить евангельских «сынов века сего» и «сынов Царства»,
Иерусалим и Иерихон, [/b]?..
Я мечтаю, что из тех вузов, которые выпускают журналистов,
когда-нибудь выйдет в широкую жизнь «племя молодое и незнакомое»,
состоящее из людей умных, чистых, энергичных, любящих Христа и
исполняющих Его заповеди. Они займут свои рабочие места в
аппаратных и режиссёрских комнатах, за письменными столами и
компьютерами, и все мы, наконец, начнём потреблять информационный
продукт такой чистоты и свежести, что поначалу у нас закружится
голова. Как у горожанина, который после городских испарений вдохнул
полной грудью лесной воздух, опьянел от счастья и, подняв голову,
впервые за многие месяцы увидел небо…